Подкаст: эмоциональный интеллект — как его развивать?

Что такое эмоциональный интеллект и зачем он нужен, мы постарались разобраться в первой части подкаста. Но остались вопросы: как именно развивать EQ, как научить ребёнка понимать свои эмоции и управлять ими, а также от каких привычек стоит отказаться навсегда?

В подкасте вы узнаете

Неудобно читать? Слушайте подкаст на любимых площадках (46 мин) Apple Podcasts | Google Podcasts | Яндекс Музыка | Вконтакте | YouTube

А также читайте и слушайте «Подкаст: эмоциональный интеллект — что это, и зачем он нужен?»

Ключевые моменты прошлого подкаста

Ирина — Всем привет. В эфире подкаст «Во всём виноваты родители» издательства «Банда умников». В студии Ирина Дёмина и Сергей Пархоменко, и сегодня мы продолжим подкаст про эмоциональный интеллект. Это будет вторая часть. Если вдруг это ваш первый подкаст, то не надо.

Сергей — Выключайте, идите на предыдущий. Мы в тот раз всё подробно рассказывали: про то, что такое эмоциональный интеллект, что про него думают люди, как он работает, что это за модель такая и почему это такая важная компетенция будущего, без которой жить ну никак нельзя.

Ирина — А в этой части мы разберём ключевые ошибки и поговорим, как развивать эмоциональный интеллект у детей.

Сергей — Друзья, в прошлый раз мы говорили про смешанную модель Гоулмана эмоционального интеллекта, в которой есть пять составляющих.

Первое — это способность распознавать свои эмоции, понимать их, понимать, откуда они взялись и куда они ведут.

Вторая часть — это способность регулировать свои эмоции, своё состояние, способность вовремя остановиться, способность переключиться, поддерживать позитивное состояние.

Третья часть — это мотивация, способность понимать свою мотивацию, понимать свои цели и желание, способность поддерживать эту мотивацию на пути достижения цели.

Четвёртая составляющая — это понимание эмоций других людей через эмпатию прежде всего, способность к сопереживанию, интерпретации поведения других людей, пониманию их намерений.

И пятая, последняя — это социальные навыки в целом, способность выстраивать отношения с другими людьми так, чтобы подталкивать их, в том числе в желаемом направлении.

Ирина — Манипулировать, то есть.

Сергей — Грань между манипуляцией и дружеским подталкиванием столь тонка, что не всегда понятно.

Наверное, манипуляции — это когда мы используем других людей во вред им самим. Когда мы их используем так, что им от этого становится плохо.

А нормальное социальное взаимодействие подразумевает, что мы так не делаем. По крайней мере, так для меня проходит эта грань.

Ирина, я знаю, что в юности ты много работала вожатой, и одна из проблем, которые ты решала, одна из задач, которые ты решала, взаимодействуя с детьми, — это научить их вести себя по-человечески. Чтобы они научились вместе жить, взаимодействовать, работать, общаться, и были дружными хорошими пионерами.

Ирина — Основная проблема, которую я решала — это чтобы дети живые и неполоманные приехали домой, а потом уже всё остальное.

Почему важно изучать эмоциональный интеллект

Сергей — Расскажи, какие ключевые проблемы ты видела, когда приезжали дети. Что с ними было не так? Из-за чего они не могли, собственно говоря, нормально социально взаимодействовать, выстраивать свой быт совместный, выстраивать свои отношения? Что им мешало? Что тебе приходилось налаживать, ремонтировать?

Ирина — На самом деле к нам приезжали разные ребята, и иногда смены были тематические. Были смены, когда к нам ребята из детских домов приезжали. Были смены, когда приезжали ребята из неблагополучных семей — это были такие социальные какие-то путёвки. И чаще всего проблемы были как раз с ребятами, которые были из неблагополучных семей, и это ребята очень агрессивные, которые злюки и драчуны. Когда приезжали обычные ребята, из благополучных семей, то в принципе, мы очень классно проводили время, и я так даже не могу вспомнить, чтобы были какие-то проблемы или конфликты. Но я ещё просто чаще всего со старшими отрядами работала, и там уже немножко другие проблемы: там первая влюбленность...

Сергей, я сейчас выдам небольшой спойлер и скажу, что мы сейчас ведем работу над сразу несколькими продуктами в издательстве, связанными с эмоциональным интеллектом. Расскажи, пожалуйста, почему ты видишь необходимость сейчас создавать какие-то продукты, связанные с эмоциональным интеллектом?

Сергей — Ира, ну конечно же я в силу своего склада и темперамента очень остро реагирую на то, когда что-то вокруг идёт не так. Например, когда я разрабатывал игру про умножения, я пошёл в магазин и там смотрел на все продукты, связанные с умножением. Не то чтобы до этого их не видел или не знал — я знал практически все продукты, но когда ты на них живую смотришь, и смотришь, какие они страшные, ужасные, чудовищные, дидактически ущербные, то в тебе закипает злость, твой мозг начинает работать, и ты начинаешь что-то придумывать. Так работает мой эмоциональный интеллект, так я его использую, через злость спортивную.

Ирина — Это нормально.

Сергей — И эта тема меня очень интересует, потому что вокруг себя я вижу множество людей, и множество семей, и множество детей, которые испытывают существенные сложности из-за того, что не задумываются о существование такой вещи в принципе, и не понимают, какой вклад они вносят сейчас в будущее своего ребенка через это.

То есть они берут ребёнка, отдают его на шахматы, плавание, в лицей, ещё куда-то, для того, чтобы он был успешным. Но с точки зрения взаимодействия с этим ребёнком и с точки зрения развития вот этого самого эмоционального интеллекта, установок каких-то очень важных, они могут допускать очень-очень большие ошибки, которые дальше в жизни сделают этого человека фрустрированным, несчастным, испытывающим стресс хронический.

Распространённые ошибки родителей

Ирина — Какие ошибки, например?

Сергей — Очень часто взрослые исходят из такой презумпции, что эмоции — это проблема. Что в принципе любые эмоции сколь-нибудь сильные, любое состояние, кроме вот спокойного рабочего, — это проблема. «Мальчики не плачут», «немедленно успокойтесь, ведите себя нормально», «не надо здесь беситься» — хотя люди просто радуются жизни. И акцент на том, что эмоции — это проблема и их надо просто подавлять, просто прятать куда-то под ковер — это не очень здоровый подход, как мне кажется.

Ирина — Вообще разделение эмоций на плохие и хорошее для меня такой очень бесячий момент: ну вот ты только что рассказывал историю про таблицы умножения. Что ты ходил в магазин, и тебе там что-то не нравилось, ты злился, то есть испытывал гнев, и на фоне этого гнева ты создал какой-то новый продукт. И ведь эмоция гнева тоже бывает разная, но зачастую при помощи эмоции гнева человек отстаивает свои личные границы. Или вот как раз эмоция гнева — это эмоция действия.

Сергей — Или защищается от своры бездомных агрессивных собак.

Ирина — Я не об этом сейчас вообще-то, но конечно. И например, ты можешь испытывать гнев, когда кто-то пытается манипулировать тобой, и ты чувствуешь, что тебя пытаются использовать, ты злишься и отстаиваешь своё личное пространство, свои права и так далее. Это нормальная реакция на то, что происходит, и эмоции гнева в этом случае спасительная. В твоём случае эмоции гнева была как раз эмоцией действия: ты такой «Почему все так всё плохо делают?», разозлился и сделал сам. И вообще разделение эмоции на плохие и хорошее неверное. Так делать не надо.

Сергей — Да, об этом даже отдельно поговорим дальше. Второй момент, который приходит в голову, — это когда оценивают ребёнка вместо оценки его действия, оценки его эмоций. Когда человеку за то, что он что-то сделал или испытывает какие-то эмоции, просто говорят что «ты ужасный ребёнок», «ты ужасно себя ведёшь, немедленно извинись», не вдаваясь в подробности, откуда взялось это поведение, откуда взялись эти эмоции — просто «ужасный человек».

И вот этот удар по самооценке, который даёт постоянное тыканье в ребёнка, когда случаются какие-то проблемы — это очень нетактично, грубо, создаёт ужасную ролевую модель у него на будущее, ужасную модель поведения, которую он перенимает. Он ее перенимает не только во взрослую жизнь — он её перенимает во взаимодействии с другими людьми и детьми, начиная вести себя с ними так же бестактно и также занимая такую же обвинительную позицию.

Третий момент, который приходит в голову — это тотальный акцент на негативную обратную связь при взаимодействии с детьми. Если взять школьную тетрадь, то в ней будут отметки учителя красной пастой в местах ошибок и будут зачёркнуты ошибочные места, будут какие-то красные пометки.

Любая красная пометка — это, как правило, негативная обратная связь.

Очень мало где и мало кто будет писать, в том числе отмечать моменты, которые хорошо получились, или которые в прошлый раз не получилось, а в этот раз получились.

Ирина — Правило зелёной ручки, по-моему, это называется?

Сергей — Да, и в идеале можно использовать вот эту технику зеленые ручки, когда красным отмечаются ошибки, и зелёным отмечаются места, где есть прогресс. Но это требует, безусловно, больше времени, внимания и не факт, что это можно сделать, если ты ведешь класс с тридцатью людьми. И пока ребёнок ведёт себя хорошо, он зачастую вообще не получает никакого внимания со стороны взрослых, значимых для него, со стороны родителей.

И единственный способ получить внимание — это что-нибудь разбить, сломать, что-нибудь сделать плохое или продемонстрировать какую-то негативную эмоцию. Например, истерику в магазине, потому что никакие другие способы привлечь внимание к своим потребностям не срабатывают. Это может быть и так, хотя иногда дети истерят просто для веселья.

Ирина — Или потому что не выспались, или голодные.

Сергей — Или потому, что что-то происходит, что не касается отношений. И вот этот тотальный акцент на негативную обратную связь, то, что родители обращают внимание на то, когда что-то идёт не так и игнорирует всё поведение, которое позитивное, то, что ребенок проснулся вовремя, почистил зубы без напоминаний, оделся, надел все не шиворот-навыворот, не задом наперёд, а правильно, надел вещи, взял их из ящика с чистыми вещами — это всё игнорируется.

А вот когда он за завтраком потянулся за солью и что-нибудь разлил, вот тут он получает обратной связи по полной про своё поведение. И вот это негативное восприятие, акцент на негатив, сказывается и на отношениях, и на общем эмоциональном фоне в семье, и на общем эмоциональном фоне по жизни, как мне кажется.
 

Ирина — Вообще, я помню, что для меня вот это воспоминание, что ты стал взрослым. Что-то разбил или разлил, и никто на тебя не ругается — вот это как раз для меня был такой пунктик типа «ну вот я стала взрослой: наконец-то вещи, которые происходят случайно, больше не вызывают такой яркой реакции, какой-то непонятной». В одном и том же доме, даже если взрослый что-то разбивает, то там это на счастье, а если что-то разбивает ребенок, то это «Я тебе сказала! Не крутись, сиди нормально и ешь, не отвлекайся, не бесись!» и всё такое. И ты такой сидишь и «Что? Какая разница, это же случайно произошло?! Ну я же не специально».
 

Сергей — А знаешь, какая? «Я взрослый, поэтому могу!»

Ирина — И когда я переехала и стала жить сама, первое время у меня ещё чуть-чуть срабатывало типа «Ах, разбила!». А потом — «Ну разбила и разбила, в ikea, господи, поеду и ещё куплю 10 тарелок за 99».

Сергей — Девять разбить, одну оставить. И вот когда мы говорим про эмоциональный интеллект — это не какие-то высокие материи зачастую, не какие-то сложные вещи. Это достаточно простые вещи.

Вот четвёртый момент, который вспомнился, это ещё когда люди при детях очень негативно категорично обвинительно обсуждают каких-то других людей: сплетничают по-злому, дают оценки всем и вся, наклеивая ярлыки.

И, безусловно, это формирует определенный стиль мышления. Стиль мышления, который исходит не из того, что у других людей есть какие-то причины, зачастую хорошие причины, для того или иного поведения, а то что можно просто всех огульно обвинять в том, что они делают все плохо, неправильные и вообще плохие люди.

Ирина — Ну как всегда! В каждом подкасте, когда мы с тобой говорим о каких-то вещах, как всегда, нужно в первую очередь посмотреть на себя и на то, что происходит в семье. Если вдруг вы замечаете у ребенка что-то, что вам не нравится, то есть очень высокая вероятность, что надо обратить внимание, не демонстрируете ли вы схожее поведение сами и взрослые, которые также находятся.

Сергей — Моя пятилетняя дочь Алиса с недавних пор начала говорить очень такие раздражительные фразы со словом «блин»: «Ну блин, не отвлекайте меня, я тут рисую!» или «Ну блин, мне нужно забрать эти штанишки домой». И это очень чёткий маркер, что этот «блин» она где-то подхватила, и очень может быть от нас. И вообще сам стиль вот этих высказываний, когда кругом все раздражают, отвлекают, от них нужно как-то отделаться.

Ирина — Я правда очень много проработала вожатой, и со временем ты практически сразу видишь по ребёнку, какие проблемы в семье. Есть дети маленькие ворчуны, которые заходят и начинают прямо ворчать, и они всем недовольны, и у них такие взрослые ворчуньи интонации и это всё...

Сергей — «Почему мы так долго ждали? Что, ключа нигде не было? Что, найти его долго? А куда вещи положить? Сюда всё не влезет. А когда мы будем есть? А почему так мало? А почему это переготовлено, а это недоготовлено?»

Ирина — В общем, как всегда, в первую очередь нужно посмотреть, что демонстрируете вы, и какая ситуация и обстановка у вас семье.

Как развить эмоциональный интеллект у себя и у ребенка

Ирина — Сергей, тот подкаст был у нас такой теоретической частью. Давай сегодня перейдем всё-таки к практике и поговорим о том, что нужно делать непосредственно, чтобы развивать эмоциональный интеллект у детей и немножко себя, наверно.

Сергей — Тут у меня не очень хорошие новости. Не очень хорошие, потому что нельзя у детей развивать эмоциональный интеллект, не начиная с себя. Потому что воспитание в данном случае в прямом смысле начинается с себя, и если вы сами как родители демонстрируйте какие-то негативные ролевые модели, какие-то модели взаимодействия неконструктивные, какие-то ужасные модели поведения в конфликте или в других жизненных ситуациях, то ребенок переймёт их в первую очередь.

О, ваши чудесные нотации про то, как нужно было бы ему поступать в разных ситуациях, пройдут мимо ушей. И это огромная ответственность, по крайней мере для меня, быть родителем, потому что ты начинаешь отвечать в своём поведении не только за себя, но и за маленького человека, который на твоё поведение смотрит и для которого ты являешься ролевой моделью.

Возможно, кто-то из слушателей не знает, что дети копируют поведение взрослых и несут его во взрослую жизнь.

И очень часто та модель поведения базовая, которую дети использует, тот способ, которым они решают конфликты, те способы, которые они применяют к решению проблем, тот стиль коммуникации, который они используют, та семья, которую они строят, во многом они берут в качестве точки отсчёта свою родительскую семью.

И чаще всего, то какими они становятся взрослыми, зависит от того, какие взрослые их воспитывали. Правильно меня поймите: это не какая-то стопроцентная вероятность, что вот если там папа курил, то и ребенок будет курить. Хотя процент курящих с курящими родителями выше статистически, чем из некурящих семей. Но определённая взаимосвязь есть, и она бывает очень выражена, особенно в части таких наследственных семейных проблем или модели поведения в конфликте, таких вещей, где как раз эмоции очень сильно начинают доминировать и для рационального остается не так много места, не так много манёвра.

И когда мы говорим про развитие эмоционального интеллекта, то это прежде всего демонстрация позитивных, хороших, конструктивных моделей поведения в разных ситуациях управления эмоциями.

Например: недавно еду со знакомым в автомобиле, и он везёт сына в садик при этом, его сын сидит на заднем сидении. И в какой-то момент его сын начинает ругаться на других водителей на дороге, которые, по его мнению, им мешают, потому что мы встали в пробочку и не можем ехать. И сын начинает говорить: «Вот ведь водить не умеют совсем, давайте поедем уже». И понятно, что когда это говорит пятилетний человек, то он это говорит потому, что напрямую это копирует.

И, собственно говоря, вот эта обвинительная модель, которую он скопировал, обвинительные формулировки, вероятно, он забрал их у папы. И, вероятно, когда он вырастет и будет ездить сам за рулем, то он будет тоже склонен именно таким образом реагировать на эти ситуации: раздражаться и обвинять.

Осваиваем эмоциональный репертуар вместе

Если посмотреть на модель Гоулмана, что первый этап — это понимание своих эмоций, осознание своих эмоций, то и в части развития эмоционального интеллекта на практике тоже всё начинается с этого. Начинается всё с того, что мы с ребенком осваиваем его эмоциональный репертуар, что мы помогаем ему понять, какие эмоции он испытывает прямо сейчас.

Например, прибегает к нам ребёнок и плачет. Вот что произошло? Какие эмоции он испытывает? Он напуган? Ему больно? Он в ярости, потому что у него что-то отобрали или что-то не дали? Ему обидно? Мы не знаем. Наверное, неконструктивной реакцией с точки зрения цели развития будет сказать «Ну не плачь», «Ничего страшного», «Не грусти» или «Что опять случилось, Господи?!».

Ирина — «Вечно с тобой что-то случается».

Сергей — Или типа «Перестань реветь!». Мы отрицаем эмоцию, мы вообще никак не помогаем её определить и ничего не помогаем с ней сделать. Мы просто его закрываем в тёмном чулане и держим там. И ребёнок в таком разрезе научиться просто вытеснять эмоции, как-то закрывать их, не бегать к нам в конце концов с этими эмоциями, и не будет нам доверять свои эмоции.

Ирина — А как так нужно отреагировать, если, например, грустно? Нужно сказать «ну погрусти чуть-чуть», обнять, погладить или что?

Сергей — Есть такой термин психологический — «валидация эмоции». Это принятие и понимание эмоции. И это первый шаг на пути того, чтобы с эмоцией что-то сделать. Когда мы плачущего ребёнка обнимаем, то есть даём ему поддержку, и спрашиваем «Что случилось?», спрашиваем таким образом, чтобы ему хотелось на это ответить, когда мы интонационно поддерживаем его.

Ирина — О, модное слово — «не обесценивая» ситуацию!

Сергей — Абсолютно. Потому что его эмоция существует, и она важна для него. Если она важна для него, а он важен для нас, то и его эмоции для нас должны иметь какое-то значение. И выясняя, что случилось, выясняя, как это случилось, помогая ему эту ситуацию пережить, мы помогаем ему жить со своими эмоциями и определять их.

Вот у меня сейчас младшему ребенку 3 месяца. И это тот период, когда ребёнок в принципе выясняет, где у него руки, где у него ноги. То есть в месяц она болтает в воздухе руками, и какой-то момент одной рукой хватает другую и такая типа «Ничего себе!», то есть с этой стороны руки — я, и с другой стороны тоже вроде я, что-то вроде меня. То есть она чувствует, что это тоже не физический объект какой-то посторонний, а это тоже она.

В этот период у ребёнка формируются некие представления о границах своего тела, о том, из чего его тело состоит, что вот это — ручки, это — ножки, их можно друг друга хватать, они могут вот так соприкасаться. У ребёнка дальше, когда он растёт и развивается, формируются тоже некие представления о его эмоциях и о том, что эти эмоции вызывает.

Если говорить о тех же грудничках, то сначала они просто плачут, когда им в принципе абстрактно плохо. То есть просто что-то не так — он плачет. Он (ребёнок, малыш, грудничок) ещё не понимает, что конкретно с ним не так: то ли он голоден, то ли у него животик пучит, то ли ему холоду. Ему просто не так. И вот это состояние, оно для него непонятно. Мы пытаемся сделать то, другое, третье, что-то срабатывает. Через какое-то время он научается внутри себя отличать эти состояния, и он уже начинает по-разному плакать, когда он голоден или когда у него там животик пучит. Мы можем уже тоже со своей стороны сразу предпринимать более правильные действия.

Дальше с эмоциями всё по-прежнему остается сложно. Потому что когда ребенок упал и бежит к нам плача, это может означать, что ему прямо сейчас больно. Это может означать, что ему было больно. Это может означать, что он замарал колготки, когда падал, и по этому поводу расстроился. Или что замарал колготки и думает, что его наругают, и из-за этого он расстроился. Или что он просто испугался от того, что упал, потому что ну как бы он не планировал падать, а тут упал. И это всё-таки немножко разные вещи, и если мы немножко вдадимся в эту ситуацию, ребенок сам поймёт почему же он сейчас плачет, то в будущем он имеет больше шансов научиться своими эмоциями управлять.

Потому что плачущий ребенок — это не один и тот же плач, это абсолютно разные причины и разные оттенки эмоций.

Ирина — Ну и вообще ребёнка, если разобраться, почему он плачет, получится гораздо быстрее успокоить. Если он, например, переживает, что он штанишки порвал, то вы скажете, что ничего страшного, починим штанишки, главное, что с тобой всё в порядке, то он успокоится быстрее. Если ему больно, то нужно уже пожалеть и разобраться, серьёзная травма или несерьезная, достаточно будет эмоциональной поддержки или нужно более серьёзное вмешательство.

Разбор ситуаций из жизни ребёнка

Сергей — Другой аспект — это разбор ситуаций из жизни, в которые попадает ребёнок. Потому что когда он находится в песочнице, и в песочнице находится кто-то ещё, и оба ребёнка претендует на одну и ту же формочку или совочек, возникает какая-то ситуация конфликтная, которая, как правило, влечёт за собой какие-то эмоции. И вот в этой ситуации детям сначала нужно помогать разобраться. Бывает совсем непросто двухлетнему ребенку объяснить, что у вещи есть собственник, и у него есть преимущественное право на то, чтобы с этой вещью что-то делать.

Ирина — Это, а ещё очень тоже бесячий момент: если бы я сейчас поговорила об этом со своей мамой, то она бы смотрела на меня как на врага народа, но я не понимаю, когда детей заставляют делать то, что не заставляют делать взрослых. Например, делиться.

Вот приходит ребенок в песочницу со своей любимой игрушкой, и эта игрушка кому-то понравилась, и ребёнок не хочет давать играть свою любимую игрушку, но обязательно нужно заставить его поделиться. Я не могу, я не знаю почему. Ты же не подходишь к взрослому человеку — «О, классный телефон! Поделились! Дай поиграть» или ещё что-то. И почему детей, то есть маленького человека, заставляют делать то, что взрослому человеку никогда в голову не придёт делать, и ещё говорят типа «Ну ты что, жадина?».

Сергей — То есть ещё и оценку личности сверху.

Ирина — Да, «ну ты что, жадина?», «почему ты не делишься?», «поделись с мальчиком своей игрушкой!». Я сейчас немножко утрирую, конечно же нужно воспитывать хорошего человека во всем понимании, но этот момент, когда маленького человека почему-то заставляет делать то, что взрослого человека никогда не будут просить делать, вот этот момент очень для меня непонятный.

Сергей — Наверное в такой ситуации уместно предложить ребенку поиграть вместе: «А ты хочешь поиграть с мальчиком? Если ты хочешь, то можешь дать ему игрушку поиграть, если хочешь поиграть вместе. А если нет, можешь не давать, как хочешь».

Ирина — И ты не плохой, если ты не хочешь давать играть свою любимую игрушку.

Сергей — Потому что ребёнок может не до конца понимать, что вообще можно предпринять с этой игрушкой: можно ли её давать, нельзя ли её давать. И какие-то такие предложения могут помочь ему расширить его поведенческий репертуар. Ситуации на детской площадке, ситуации в садике, ситуации в школе, разбор этих ситуаций, анализ этих ситуаций, помощь в этих ситуациях — это то, что формирует социальное поведение в целом и эмоциональный интеллект в частности.

Техники управления эмоциями

И когда ребёнок подрастает до какого-то сознательного возраста, я имею в виду становится старше 5-7 лет, с ним можно уже обсуждать какие-то техники управления эмоциями и техники поведения в разных ситуациях: в случае гнева, конфликта, фрустрации, стресса. Потому что в этих случаях уже можно использовать терапевтические алгоритмы.

Например, в случае гнева психотерапевты советуют выйти из непосредственного общения, например, отойти в ванну или в туалет, умыться холодной водой или подержать что-то холодное в буквальном смысле (это помогает, как ни странно, остыть и в эмоциональном плане), подышать, сделать несколько вдохов и выдохов глубоких, предпринять какое-то физическое действие: если гнев очень сильный, то можно поприседать. И после этого даже в очень сложной ситуации, как правило, возвращается контроль над своими эмоциями, контроль над поведением и ты в состоянии дальше что-то делать, вести какие-то переговоры.

Можно элементы этой техники с ребёнком обсуждать, можно обсуждать, как люди вообще ведут себя в гневе и как им стоило бы себя вести. Поведение в конфликте тоже можно с ребёнком обсуждать, а каковы же намерения той стороны, а почему та сторона хочет тех или иных вещей.

И последняя вещь, которую хочу выделить про развитие эмоционального интеллекта — семья, это, наверное, относится вообще и к стилю жизни. Потому что люди, которые ориентированы на активный досуг, люди, которые занимаются спортом, люди, которые интересуются искусством, люди, которые думают о здоровье, соблюдают режим сна и бодрствования, думают о том, что они едят — они в целом эмоционально более благополучны и могут лучше управлять своими эмоциями, состоянием и, собственно говоря быстрее и лучше разовьют свой эмоциональный интеллект.

Ирина — И вообще всякие приятные штуки типа говорите ли вы комплименты друг другу в семье, и вообще ребёнку говорите ли вы комплименты — «Ой, какой ты сегодня красивый». Обращаете ли вы внимание на какие-то приятные вещи: «Ой, сегодня солнце, смотри, как красиво» или «О, смотри, как красиво свет падает» или «Ой, какая ласковая кошечка». И такие мелочи: оставляете ли вы всякие приятные записочки друг другу, привозите ли вы какие-то маленькие подарочки из командировок, или, например, когда кто-то уважает в командировку, вкладываете приятные записочки, чтобы там нашли.

Сергей — Кто вложил в шоколад в рубашку? Она растаяла, мне не в чем идти на собрание! На сто процентов с тобой согласен: этот общий позитивный заряд, общее позитивное отношение к жизни и общая демонстрации позитивного отношения к важным для тебя людям и близким людям — это одна из важнейших составляющих эмоционального благополучия в целом.

Ирина — Принято ли у вас обниматься например, или прощаться перед сном как-то особенно. Мне кажется, что очень важно иметь какие-то маленькие приятные семейные традиции. Если сейчас таких традиций немного, то я бы даже подумала и, может быть, завела какое-то правило специальное с приятной традицией, которую бы постаралась вести в постоянный ежедневный ритуал. Как вы просыпаетесь все вместе дома, как вы засыпаете все вместе дома — такие какие-то классные вещи.

Я, например, специально сейчас пытаюсь добавить каких-то традиций семейных, потому что мне немножко не хватает. У меня дома, например, не принято было говорить о том, что кому-то что-то не нравится, то есть все конфликты переживали очень закрыто. И в какой-то момент я поняла, что сейчас у меня эта тенденция продолжается, и научиться говорить не эмоционально, а по душам о том, что вызывает какие-то сомнения, тоже очень важно. То есть не обвинительно, а именно «Давай попробуем поговорить о том, что мне не нравится, что вызывает у меня обиду или еще что-то».
 

Позитивные и негативные сигналы внутри семьи

Сергей — Знаешь, я даже встречал нормативы на тему эмоционального благополучия и позитивных сигналов внутри семьи. Из разряда, что минимум пять раз в день надо обняться с ребенком, то есть продемонстрировать телесный контакт: обняться, повозиться, посидеть на коленях для того, чтобы поддерживать необходимую степень близости в семье. Но это, конечно, очень условно, потому что люди очень разные. Но в целом, если вы за день ни разу ребёнка не обняли, что-то идёт не так.

Другой момент касается соотношения негативных и позитивных сигналов. Я имею в виду тонкие материи: негативным сигналом будет сигнал типа «Ой, ты опять забыл сделать домашнее задание». Это какая-то негативная обратная связь, касающаяся чего-то тревожного, чего-то не очень хорошего.

Позитивная обратная связь — это комплимент, или когда мы отмечаем «О, как ты аккуратно обернул этот учебник! Очень красиво». И соотношение негативного и позитивного должно быть не один к одному, позитивных сигналов должно быть раза в три больше, чем негативных, как минимум, для того, чтобы они уравновесились, и для того, чтобы в целом эмоциональный фон отношений был позитивным.

Поддержание эмоционального фона в семье — это такая каждодневная святая обязанность родителей, потому что дети на первых порах могут не всегда поддерживать со своей стороны вот этот позитивный эмоциональный фон, но они очень быстро перенимают и включаются в эту игру.

Даже если вы очень-очень спешите на работу и хотели бы как можно быстрее покинуть дом, имеет смысл дождаться своих близких, чтобы с ними обняться.

Ирина — Это супер! Вообще мне кажется, что нужно добавлять приятные вещи независимо от того, есть у тебя ребёнок или нет. Необязательно что-то делать каждый день, может быть добавить какую-то ежемесячную традицию. Например, раз в месяц мы устраиваем какой-нибудь красивый завтрак за городом. Мы выбираем день, куда-то идем все вместе, завтракаем вне дома. Или раз в месяц я хожу с мамой в баню. И раз в месяц я обязательно должна выбраться на природу или в лес.

Про игры, творчество и детские клубы

Сергей — У меня остался ещё небольшой перечень вещей, которые помогают развитию эмоционального интеллекта. Начну я с такой простой вещи как игры.

Свободная игра, игра в настолки, спортивные игры и любого типа игры с другими людьми и даже в одиночку способствуют развитию эмоционального самоконтроля, эмоциональной регуляции, способности выстраивать отношения с другими людьми. Именно игра является основным инструментом обучение детей, основным каналом обучение детей. Особенно здорово, если в играх есть взрослый, который помогает детям перенимать правильные ценности поведения в игре.

Потому что играть же можно и по-злому. Например, можно играть футболу так, что ругаться друг на друга, обзывать злыми словами какими-то, смеяться на днях неудачами соперников и так далее. Это будет неспортивное поведение, как говорят, это будут неправильные ценностные ориентиры в плане формирование хороших эмоциональных реакций и вообще отношение к жизни. Когда есть взрослый, который помогает ребятам правильно сориентироваться в этом отношении, это очень здорово.

Например, недавно Никита был на дне рождении, где устраивали большое нёрф-побоище: дети и подростки принесли свои всевозможные пистолеты, автоматы и ружья, которые стреляют мягкими пульками нёрф, и устроили побоище в несколько раундов на несколько часов. И всё это организовывалось в рамках детского клуба, рядовые которого, в общем-то, с этими детьми много общаются. И когда они подводили итоги, они обозначили победителей, потому что там есть способ подсчета очков, кто кого сколько раз подбил, и с гордостью констатировали, что сегодня никто ни на кого не ругался, что никто ни разу сегодня не пришел в слезах и не обзывался плохими словами.

Потому что одна из ценностей этой игры — не только формирование меткости или тактических перемещений по помещениям с этим нёрфом, но и умение сохранять при этом хорошее душевное состояние и уважать соперников.

Второй момент, это, конечно же, всевозможное творчество, спектакли, арт-занятия, реджио среда, которые помогают выражать эмоции в разных формах: выражать, моделировать, показывать, воображать. Потому что когда ребёнок играет в спектакле злого Бармалея или, наоборот, лисичку, на которую этот Бармалей нападает, он проживает эмоции персонажа так или иначе, он их пытается понять, осознать, показать, и всё это соответствует...

Ирина — Я одно время играла в кукольном театре, и у нас каждый год у нас были новогодние представления, и самое милое, это когда, например, главный герой спасается от Бабы Яги, и Баба Яга переоделась кем-то другим. И вот он вышел на сцену, ну, за ширму, и эта Баба Яга, он её не узнает, и дети и зала начинают кричать «Ваня, это Баба Яга!». И все просто кричат, а куклы — там руку видно, кукла сделана ну как бы неплохо, но всё равно понятно же, что это.

Сергей — То есть дети догадываются, что это не настоящая миниатюрная Баба Яга.

Ирина — Да, но дети настолько сопереживают, и ты за этой ширмой стоишь, улыбаешься, просто не можешь ничего поделать, а они всем залам кричат «Ваня, это Баба Яга! Беги, уходи, спасайся, пока не поздно!». Короче, водите детей в театр, это классно. Они очень сопереживают это как раз эмпатия.

Сергей — Это расширяет эмоционально репертуар.

Ирина — И вообще кукольные театры — это очень классно.

Сергей — Следующий момент — это занятие в детском клубе в хорошей среде, где педагоги понимают, что они не просто занимаются с детьми лепкой, или рисованием, или музыкой, а что они занимаются и воспитанием детей, и формированием у них определённых норм общения между собой, и определённых способов эмоционального реагирования.

Потому что можно с детьми просто играть в настолки и следить за правилами, а можно играть в настолки, заботясь о том, чтобы они учились выигрывать и проигрывать, чтобы они научились реагировать на удачу и неудачу в разных ситуациях, чтобы они сохраняли позитивные отношения, несмотря на то, что игровая ситуация разделяет их.

Методика Монтессори в детском саду

Есть даже специальные социально-психологические тренинги для детей-подростков, направленные на развитие конкретно навыков коммуникации, управления эмоциями.

Не могу не вспомнить Монтессори-подход. Несмотря на то, что многие полагают что Монтессори — это прежде всего про развитие навыков самообслуживания, про развитие математических компетенций и прочих вещей, но в Монтессори есть достаточно большой блок работы, направленной на формирование саморегуляции в детском коллективе, на то, чтобы дети умели договариваться между собой.

Никита ходил в Монтессори-группу, которая работала в составе обычного садика, т.е. одна группа — Монтессори, остальные группы — обычного формата. И было очень смешно наблюдать на прогулке сравнивать поведение детей Монтессори-группы и остальных групп. Потому что Монтессори-педагог, у которого каждый вечер дети сидят в кругу и обмениваются эмоциями, где всем новым детям объясняют правила поведения, эти правила долго и упорно внедряют, где есть нормы поведения, которые все свято соблюдают, потому что это является очень важной ценностью и всем объясняют это, и родителям объясняют, и детям объясняют... Так вот Монтессори-педагог на прогулке стоит, скучает, общается, может быть, с кем-то из родителей, кто пораньше ребёнка пришёл забрать, в телефоне сидит, потому что дети играют на площадке сами по себе.

И вот рядом стоит педагог обычной группы, и к этому педагогу обычной группы постоянно кто-то из детей подбегает с разными проблемами. Подбегает девочка, говорит: «А Ваня там на горку залез и никого не пускает». Педагог такой: «Ваня, слез с горки, горка для всех, давай всех пускай». Подбегает ещё: «А Алёна меня скакалкой ударила» — «Алёна, а ну давай скакалку сюда»... И он постоянно занимается этим микроменеджментом, разруливают ситуации между детьми.

Поэтому смело могу сказать на опыте, классическая Монтессори-среда, Монтессори-подход, в том числе очень здорово развивают у детей навыки саморегуляции, эмоциональной саморегуляции, в том числе.

Дневник эмоций

И последняя вещь — это просто-напросто фиксация эмоций. Если даже мы повесим на холодильник чек-лист, где будем каждый день отмечать и давать оценку позитивности своих эмоций в течение дня, то через какое-то время мы отметим, что в эта оценка начнёт расти, то есть наши дни будут всё более позитивными.

Ирина — И ещё классно отмечать и запоминать, почему в этот день я был очень грустным и злым, а почему в этот день я был классным и весёлым, и попытаться отследить. Например, я был весёлым и классным, потому что я до этого вовремя лёг спать и у меня было какое-то приятное утро, а после своих основных занятий я ещё прогулялся перед тем, как прийти домой. Или я ходил в гости к друзьям и мы здорово провели время, поэтому я был такой хорошо настроенный. А в этот день я был злым, потому что до этого я не выспался, и общался со Светкой, которая постоянно меня выводят из себя, и ещё что-то, и попытаться потом всё это прорефлексировать и убрать раздражители, добавить больше всяких приятых вещей.

Сергей — Это такой фундаментальный формат ведения дневника. Но вести дневник эмоций — это действительно очень классная практика, но я бы сократил количество переменных, которые там нужно описывать до какого-то минимума, чтобы можно было вывести каждый день.

Ирина — Но если тебя что-то выводит на такие максимальные вещи, то можно себе как-то пометить, почему, и потом отрефлексировать. Это, конечно не для детей, но многие еще ведут дневник благодарности, особенно в трудные периоды, когда эмоционально немножко не очень приятно, пытаются отмечать, за что я благодарен сегодня. И со временем это помогает обращать внимание на всякие приятные вещи больше, чем на неприятные.

Кратко о Mindfulness

Сергей — О, и ещё одна вещь, про которую мы запишем отдельный подкаст рано или поздно — это Mindfulness. Это техника управления эмоциональным состоянием, которая очень популярна сейчас в школах США, где проходят отдельные уроки по Mindfulness.

Mindfulness — это управление умом, управление состоянием, где используются упрощённые техники медитации, упрощенные техники релаксации, упрощенные техники дыхательной гимнастики, которые помогают детям поддерживать себя в более хорошем состоянии.

И это, безусловно, тоже очень классный вклад в развитие эмоционального интеллекта и осознанности у детей.

Ирина — Напишите, пожалуйста, ещё в комментарии о каких-то маленьких приятных традициях, которые есть в вашей семье. Возможно, кому-то что-то приглянётся, и он попробует ввести такую практику или такой ритуал у себя. Это будет классно.

Читайте и слушайте «Подкаст: эмоциональный интеллект — что это и зачем он нужен?» 

Иллюстрации Маши Вахрушевой из книги «Волшебство эмоций».

Вход

Нет аккаунта?
Войти

Восстановить пароль

Введите адрес электронной почты, который указывали при регистрации

Восстановить

Регистрация

Уже зарегистрированы?
Зарегистрироваться
Нажимая на кнопку, вы даёте согласие на обработку своих персональных данных

Доставить корзину на почту? Это бесплатно.

Чтобы ничего не потерялось, сохраните выбранные товары.
Отправить